Остров на краю света - Страница 38

— Огни святого Эльма, — объявил Анжело.

Аристид глядел недоверчиво. Мы шли к мысу Грино, к нам присоединились Оме и Шарлотта Просаж, потом Илэр со своей тростью, Туанетта и еще цепочка людей. Ду-ум, ду-ум — вызванивал утонувший колокол, трещал голубой огонь, и голоса людей звенели от возбуждения, которое легко могло перейти в гнев, страх или еще что похуже. Я оглядывала толпу, ища Флинна, но его нигде не было. Меня кольнул страх; надеюсь, Флинн знает, что делает.

Я помогла Жану Большому подняться на дюну, Ксавье бежал впереди с фонарем, а Аристид следовал за нами, волоча деревянную ногу и тяжело опираясь на палку. Люди быстро обгоняли нас, растянувшись неровной цепочкой по песчаным наносам. Я увидела Мерседес — волосы ее развевались по ветру, а пальто было надето прямо на белую ночную рубашку, — и поняла, почему Ксавье убежал вперед.

— Дезире, — пробормотал Аристид.

— Все в порядке, — сказала я. — С ней все будет хорошо.

Но старик не слушал.

— Знаешь, я сам ее однажды слышал, — сказал он, словно обращаясь к самому себе. — Маринетту. Летом Черного года, в тот день, когда Оливье утонул. Только я себя обдурил, убедил, что это корпус траулера скрежетал и лопался, когда море забирало его себе. Но это Маринетта была в тот день. Она предвещала беду, как всегда. А Ален Геноле…

Он резко изменил тон.

— Ты знаешь, Ален с ним дружил. Они были одногодки. Иногда ходили рыбачить вместе, хоть мы этого и не одобряли.

Он уже начинал уставать, тяжело опирался на палку, когда мы стали подниматься на большую дюну. Дальше лежали скалы мыса Грино, и уцелевшая стена разрушенной церкви Святой Марины рисовалась силуэтом на небе, как мегалит.

— Он должен был прийти сюда, — грозно продолжал Аристид. — Они сговорились встретиться в двенадцать и отправиться на старый корабль, спасти с него все, что можно. Если бы он пришел, он бы спас моего сына. Если бы он пришел. Но он заместо этого пошел в дюны с девкой, разве не так? С Эвелиной Гайяр, дочкой Жоржа Гайяра из Ла Уссиньера. И забыл про время. Забыл про время! — почти злорадно повторил Аристид. — Трахался там в свое удовольствие — с этой уссинкой, — пока его друг… пока мой сын…

Когда мы поднялись на вершину дюны, он совсем запыхался. Кучка саланцев уже стояла там, лица подсвечены фонариками и большими фонарями. Огни святого Эльма — если это были они — пропали. Колокол тоже умолк.

— Это знак! — вскричал кто-то, кажется — Матиа Геноле.

— Это трюк, — пробормотал Аристид.

Пока мы стояли, народу прибыло. Кажется, уже собралось полдеревни, а судя по тому, как люди подходили, скоро будет еще больше.

Ветер хлестал по лицам песком и солью. Заплакал ребенок. Позади нас кто-то молился. Еще дальше Туанетта выкрикивала что-то про святую Марину, не то молитву, не то предупреждение.

— Где моя жена? — кричал Аристид, перекрывая шум. — Что с Дезире?

— Святая, — кричала Туанетта. — Святая…

— Смотрите!

Мы посмотрели. Над нами, в маленькой нише, высоко в стене часовни, стояла святая. Грубая фигура, едва заметная в тусклом свете, примитивные черты лица словно выжжены огнем. От движения больших и малых фонарей казалось, что святая шатается на своем немыслимом троне, словно обдумывает побег. Праздничные одеяния надувались кругом нее, а на голове была позолоченная корона святой Марины. Внизу простерлись на молитве старушки-монахини, сестра Тереза и сестра Экстаза. За ними, я заметила, что-то было нарисовано или нацарапано на голой стене разрушенной часовни, что-то вроде граффити.

— Каким чертом ее туда занесло?

Это Ален, глядя вверх на колеблющуюся святую, словно не мог поверить своим глазам.

— А эти две сороки что тут делают? — рявкнул Аристид, злобно глядя на монахинь. Но тут же умолк. На траве рядом с монахинями стояла, сцепив руки, коленопреклоненная фигура в ночной рубашке. — Дезире! — Аристид быстро, как только мог, захромал по направлению к фигуре, которая, завидев его, обратила к нему широко распахнутые глаза. Лицо ее сияло.

— О, Аристид! — сказала она. — Это чудо…

Старик дрожал. Он приоткрыл рот, но несколько секунд не мог говорить. Он протянул руку жене и хрипло сказал:

— Ты же простудишься, дурная старая селедка. Чего ты сюда поперлась без пальто, э? Теперь, надо думать, я тебе должен свое отдать. — И, сняв рыбацкую куртку, накинул ей на плечи.

Дезире приняла куртку, почти не заметив.

— Я слышала святую, — сказала она, все еще улыбаясь. — Она говорила — о, Аристид, она со мной говорила!

Понемногу у подножия стены собралась толпа.

— Боже мой, — сказала Капуцина, делая знак от дурного глаза. — Это что там — правда святая?

Анжело кивнул.

— Хотя одному Богу известно, как она туда забралась…

— Святая Марина! — донесся вопль откуда-то из-под дюны.

Туанетта упала на колени. Вздох прошел по толпе — айййй! Прибой бился о землю, как сердце.

— Она больна, — сказал Аристид, пытаясь поднять Дезире на ноги. — Помогите мне кто-нибудь.

— О нет, — отозвалась Дезире. — Я уже здорова.

— Эй! Вы! — крикнул Аристид двум кармелиткам, которые все еще стояли под нишей святой. — Собираетесь помогать или как?

Монахини смотрели на него, не двигаясь.

— Мы получили весть, — сказала сестра Тереза.

— В часовне. Как Жанна д'Арк.

— Не-не-не, не как Жанна д'Арк, сестра, она слышала голоса, и посмотри, до чего они ее довели…

Я напрягалась, чтобы расслышать монахинь за шумом ветра.

— Марина Морская, вся в белом, и…