Остров на краю света - Страница 40

— Что это еще могло быть? — напирал он, пригубливая уже третью рюмку колдуновки. — Да в истории полно примеров всяких чудес прямо средь бела дня. Почему бы и не у нас?

Похоже, разных версий события расплодилось уже не меньше, чем свидетелей. Кое-кто своими глазами видел, как святая взлетела на стену разрушенного храма. Другие слышали призрачную музыку. Туанетта, усаженная на почетное место рядом с Матиа и Аристидом, потягивала спиртное и рассказывала, от души наслаждаясь всеобщим вниманием, как она первая заметила знаки на стене. Конечно, это чудо, сказала она. Разве в человеческих силах найти пропавшую святую? Протащить ее всю дорогу до мыса Грино? Поднять ее в нишу? Разумеется, нет. Это просто невозможно.

— И к тому же колокол, — заявил Оме. — Мы все его слышали. Что это еще могло быть, как не Маринетта? А знаки на стене…

Все согласились, что, конечно же, мы имеем дело со сверхъестественными событиями. Но что они означают? Дезире восприняла их как весть от сына. Аристид ничего не сказал, но сидел над рюмкой с необычно задумчивым видом. Туанетта сказала: это значит, что наша удача скоро переменится; Матиас надеялся на лучший улов. Капуцина ушла, захватив с собой Лоло, но у нее тоже был странно задумчивый вид — уж не вспомнила ли она про уехавшую дочь. Я пыталась поймать взгляд Флинна, но он, кажется, был вполне доволен направлением, которое приняла дискуссия. Я решила последовать его примеру и ждать.

— Рыжий, ты, кажется, теряешь сметку, — сказал Ален. — Я думал, ты нам хотя бы объяснишь, как это святая взлетела там на мысу.

Флинн пожал плечами.

— Не знаю, хоть обыщи. Если б я умел творить чудеса, я бы не в этой дыре сидел, а распивал шампанское в Париже.

Прилив остановился, и ветер тоже. Облака рассеивались, а за ними было красное, как рана, предрассветное небо. Кто-то предложил вернуться в часовню и осмотреть место происшествия при свете. Вызвалось несколько добровольцев; остальные побрели домой, чуть покачиваясь, по неровной дороге.

Однако пристальное изучение знаков на стене часовни нам ничего не дало. Они были словно опалены, выжжены в камне каким-то образом; нам не удалось найти букв — только какие-то примитивные рисунки и несколько цифр.

— Похоже… на какой-то план, — сказал Оме Картошка. — А цифры — это расстояния.

— Может, это что-нибудь религиозное, — предположила Туанетта. — Надо спросить у монахинь.

Но монахини ушли с Дезире, и никто не хотел идти за ними, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного.

— Может, Рыжий знает, — предположил Ален. — Это он у нас интеллигент.

Все согласно закивали.

— Да-да, пускай Рыжий посмотрит. Давайте, пропустите его сюда.

Флинн не торопился. Он осмотрел отметины под всеми возможными углами. Он щурился, скашивал глаза, пробовал ветер, сходил на край утеса и вгляделся в море, потом вернулся и опять начал ощупывать знаки подушечками пальцев. Если бы я не была в курсе дела, я могла бы поклясться, что он видит эти письмена впервые в жизни. Все смотрели в благоговейном ужасе и ожидании. За спиной у него разгорался рассвет.

Наконец он поднял глаза.

— Ты знаешь, что это значит? — спросил Оме, не в силах дольше сдерживаться. — Это от святой?

Флинн кивнул, и, хотя лицо его хранило серьезность, я знала, что в душе он ухмыляется.

4

Аристид, Матиа, Ален, Оме, Туанетта, Ксавье и я молча слушали объяснения Флинна. Потом Аристид взорвался:

— Ковчег? Она хочет, чтобы мы построили ковчег?

Флинн пожал плечами.

— Не совсем. Это искусственный риф, плавучая стена. Как ни назови, но понятно, как она будет работать. Песок вон оттуда, — он указал вдаль, на Ла Жете, — вместо того чтобы уходить прочь от берега, начнет возвращаться сюда, на Ла Гулю. Это, если хотите, пробка, которая не даст Ле Салану утечь в море.

Снова воцарилось долгое растерянное молчание.

— И ты думаешь, что это послание — от нашей святой?

— От кого же еще? — невинно отозвался Флинн.

Матиа поддержал его.

— Это же наша святая, — медленно произнес он — Мы просили у нее спасения. Вот она и указывает нам путь.

Еще несколько кивков. Всем стало ясно: они неправильно истолковали исчезновение святой. Очевидно, она была в отлучке, потому что искала ответ на их вопрос.

Оме взглянул на Флинна.

— Но нам не из чего строить стену, — запротестовал он. — Посмотри, во сколько мне обошлось привезти камень для ветряка, э? Целое состояние.

Флинн покачал головой.

— Камень вообще не нужен, — сказал он. — Нужно что-нибудь плавучее. И это не волнолом. Волнолом останавливает размывание, по крайней мере, на время. Но это — гораздо лучше. Риф, если его построить в нужном месте, обрастает собственными укреплениями. Со временем.

Аристид затряс головой.

— Ничего у тебя не получится. Даже за десять лет.

Но Матиа вроде бы заинтересовался.

— Я думаю, что может получиться, — медленно сказал он. — Рыжий, а из чего ты собрался строить? Из жеваной бумаги рифа не выйдет. Даже у тебя.

Флинн призадумался.

— Шины, — сказал он. — Автомобильные шины. Они плавают, верно? Их можно достать бесплатно на любой свалке. Кое-где еще и приплатят. Привезти их сюда, сковать цепями…

— Привезти? — перебил Аристид. — На чем? Для того что ты предлагаешь, понадобятся сотни, а может, тысячи шин. На чем…

— Есть же «Бриман-один», — высказался Оме Картошка. — Может, у нас получится его взять напрокат.

— И уссинец с нас три шкуры сдерет! — взорвался Аристид. — Вот это уж точно будет чудо!