Остров на краю света - Страница 87

— Ты видела большую лодку? — прощебетала она.

Я покачала головой. Летиция неопределенно махнула рукой в сторону Ла Гулю.

— Она просто дзенская! Сходи погляди! — И ускакала в сторону пляжа, а Габи поплелась в фарватере.

— Привет Мерседес от меня, — сказала я Туанетте. — Передайте, что я о ней думаю.

— Э. — Кажется, Туанетта что-то заподозрила. — Я, пожалуй, пройдусь с тобой чуток. Погляжу на большую лодку, э?

— Ладно.

Корабль было хорошо видно и из деревни — длинный, низкий силуэт, полускрытый белым туманом, ползущим от мыса Грино. Для танкера маловат, для пассажирского судна — обводы не те; может, плавучий рыбозавод какой-нибудь, но мы знали наперечет все суда, которые мимо нас ходили, и это не был ни один из них.

— Может, он потерпел крушение? — предположила Туанетта, глядя на меня. — Или ждет прилива?

У ручейка Аристид и Ксавье чистили сети, и я спросила, что они думают по этому поводу.

— Может, это что-то связанное с медузами, — заявил Аристид, вытаскивая из одного садка большого краба-соню. — Он там стоял, еще когда мы в море выходили. Как раз на краю Нидпуля, здоровый, э, двигатели и все такое. Жожо Чайка говорит — правительственный.

Ксавье пожал плечами.

— Что-то великоват, на нескольких медуз. Это ж не конец света.

Аристид мрачно посмотрел на него.

— Нескольких медуз, говоришь? Ты ничего не понимаешь. Последний раз, когда это случилось… — Он осекся и опять занялся сетью.

Ксавье нервно хохотнул.

— Во всяком случае, Рыжий должен поправиться, — сказал он. — Жожо мне сказал про это сегодня утром, я послал бутылку колдуновки.

— А я тебе велел не трепаться с Жожо, — сказал Аристид.

— Я не трепался…

— Занимался б ты лучше своим делом. Если б ты с самого начала так и делал, у тебя еще остались бы шансы с этой Просаж.

Ксавье отвернулся, покраснев под очками.

Туанетта возвела глаза к небу.

— Аристид, оставь парня в покое, э, — предостерегла она.

— Что ж, — буркнул Аристид, — я думал, что у сына моего мальчика будет больше мозгов в голове.

Ксавье не обращал на них внимания.

— Ты ведь с ней говорила? — тихо спросил он, когда я повернулась, собравшись уходить. Я кивнула. — Как она выглядит?

— Какая разница, как она выглядит, э? — вопросил Аристид. — Главное, ты ее стараниями выглядишь как полный идиот, это уж точно. А что до ее бабки…

Туанетта вдруг показала Аристиду язык — так внезапно и сердито, что я не могла не улыбнуться.

Ксавье не обращал на них внимания — беспокойство пересилило робость.

— С ней все в порядке? Она захочет повидаться со мной? Туанетта не говорит.

— Она растеряна, — ответила я. — Она пока сама не знает, чего хочет. Дай ей немного времени.

Аристид фыркнул.

— Ничего ей не надо давать! — взорвался он. — У нее был шанс, э. А теперь найдутся девушки и получше. Приличные.

Ксавье промолчал, но я видела его лицо.

— А моя Мерседес тебе неприличная? — вскинулась Туанетта.

Я быстро обняла ее за плечи.

— Пойдем. Что толку.

— Пускай он сперва возьмет свои слова обратно!

— Туанетта, ну пожалуйста.

Я опять посмотрела на корабль, странно зловещий силуэт на бледном горизонте.

— Кто это? — спросила я, почти про себя. — Что они тут делают?

Кажется, сегодня утром всей деревне было не по себе. Я зашла за хлебом в лавочку Просажей — за прилавком никого, а из задней комнаты доносятся раздраженные голоса. Я взяла, что мне нужно было, и оставила деньги у кассы. У меня за спиной Оме и Шарлотта продолжали спорить — голоса странно далеко разносились в неподвижном воздухе. Мать Гилена и Дамьена, повязав голову тряпкой, чистила клетки для омаров у живорыбного садка. У Анжело никого не было, кроме Матиа — он сидел в одиночестве над кофе с колдуновкой. Туристов тоже почти не попадалось — может, из-за тумана. Было душно, пахло дымом и надвигающимся дождем. Все были неразговорчивы.

Возвращаясь с покупками домой, я встретила Алена. Он, как и его жена, выглядел осунувшимся и бледным. В зубах у него был зажат окурок «житан». Я поздоровалась кивком.

— Что, сегодня не рыбачите?

Ален покачал головой.

— У меня мальчишка пропал. Когда я его найду, он об этом сильно пожалеет.

Оказалось, Дамьен не ночевал дома. От гнева и беспокойства у Алена меж бровями и вокруг рта запали глубокие морщины.

— Он не мог далеко уйти, — сказала я. — Куда он денется с острова?

— Куда угодно, — мрачно ответил Ален. — Он забрал «Элеонору-2».

Они оставили ее пришвартованной на Ла Гулю, объяснил он. Ален с Гиленом собирались идти рано утром на Ла Жете — проверять, есть ли там еще медузы.

— Я думал, мальчик захочет пойти с нами, — горько сказал он. — Надеялся, что его это отвлечет от разных мыслей.

Но когда они явились на пляж, «Элеоноры-2» уже не было. Вообще никаких следов — а маленькая плоскодонка, на которой они добирались до лодки во время прилива, была пришвартована к бую.

— Что это ему в голову взбрело? — вопросил Ален. — Лодка слишком большая — он один с ней не справится. Он ее разобьет. И куда его могли черти понести в такую погоду?

Я вспомнила, что видела «Элеонору-2» сегодня утром со своего наблюдательного пункта — крыши блокгауза. В котором часу? В три? В четыре? «Сесилия» тоже выходила в море, но лишь затем, чтобы проверить садки для омаров, установленные в заливе: тогда уже начинал спускаться туман, а уж Бастонне знают, что в такую погоду лучше не соваться к банкам.